-Был человек и нет его, исчез, испарился и существовать для тебя перестал. Сколько нужно для этого? Да кто знает. Пять, десять лет, и ты уже не помнишь ни то, что лица, а вообще ничего о нем не помнишь, только мимолетное видение вспорхнет, пронесется мимо в виде знакомого запаха, жеста, слова. Вспорхнет и упорхнет и опять забудешь, отложишь в глубины памяти до следующего раза.
Мы сидели полукругом возле костра, сложенного из сырых веток. Костер трещал, взрывался и шипел капельками воды. Пламя боролось с ветками, отступало, нападало, таилось и снова нападало светло-зеленым, но местами уже с примесью оранжевого, цветом. Я следил за костром и держал наготове следующую партию дров. Аня сидела справа, прижав ноги к груди, сложив подбородок на колени и смотрела в костер. Сразу за ней сидел Женя, но он поглядывал на костер одним глазом, откинувшись на локтях и протянув ноги. На каремате было тепло, да и земля, не смотря на густой послеобеденный дождь, не успела остыть и делилась с нами воспоминаниями о засушливом июльском зное, стоявшем всю последнюю неделю. Слева от меня сидел Сергей. Смотря вперед, над костром в уходящее в горизонт звездное небо, он рассуждал, а мы слушали его неторопливый монолог и молчали в ответ.
-Вспоминаю своего товарища институтского, с которым были не разлей вода. Вместе приходили на пары, вместе уходили, а если и заболевали, то тоже делали это на пару. Он любил анекдоты рассказывать, а я хохотать от души. Кто другой возьмется за анекдот - не тот эффект, а как товарищ мой рассказывает, я за живот держусь. И не в его таланте дело, а в энергии, которая от него шла, и я ее чувствовал. Другие могли не смеяться, а мне смешно. Вот таким человеком он был для меня. Дни рожденья справляли, после института встречались и в общих компаниях шли гулять. Я знал его друзей, он моих. Пять лет с ним за партой пролетели как один. Дружбе же не конец после выпуска? Я тоже так думал, так думал и он и мы оба ошибались. Встретились после института мы три раза и все случайно. Один раз отмечали день рождения общей знакомой. Так во время праздника все словно вернулось назад. Не знаю с алкоголем ли связано это было или просто настроение, но шутил он так же задорно, я так же смеялся и казалось, что вернулось институтское время. Даже когда я после дня рождения домой ехал, верил в то, что мы опять будем видеться и будем часто играть в бильярд, пиво пить, общаться. Да, как-то, опять забылось и разнесло нас по городу, словно в разные измерения. Не видел я его больше семи лет и потом опять повстречал. Он с бородой, женой, ребенком пяти лет. Я бы его не узнал, не окликни он меня. А он окликнул и, наверное, пожалел. Стоим друг напротив друга, чужие люди и думаем, как закончить разговор. Больше пяти минут и не поговорили. Разошлись и не виделись с тех пор, а может и виделись, только смысла замечать друг друга уже не было. Был человек, не пустышка, а с наполнением и не стало его. Вот так. Пшик. Испарился из жизни.
Костер все сильнее разгорался. Языки пламени, уже далеко не слабые дрожащие огоньки, охватили и высушили первую партию дров и требовали новой. Я приподнялся, отобрал дрова среднего размера и подложил в костер. Опять небольшой взрыв воды, скопившейся на коре, шипение и вот они уже окружены огнем.
-Звезда падает. Можно загадать желание, - сказала Аня, - я вот хочу, чтобы мы никогда не расставались и, когда-нибудь, пусть через десять лет собрались, как сейчас, в поход, сидели у костра и смотрели на звезды.
Она сидела ко мне боком и не видела моего взгляда. Не смотрела на меня, но я видел и чувствовал, что ей хорошо с нами. Ее лицо, подчеркнутое светом костра стало еще выразительнее, а ресницы медленно опускались и поднимались вверх. Она сделала легкое движение головой, чтобы вернуть на место челку. Я увидел ее тонкую белую шею, мочку уха и мне захотелось поверить, что когда-нибудь, я смогу прикоснуться к ней, обнять, прижать к себе и прошептать тихо-тихо, так, чтобы никто кроме нее не услышал:
-Мы никогда не расстанемся. Ты и я. Мы будем жить вечно.
Мы сидели полукругом возле костра, сложенного из сырых веток. Костер трещал, взрывался и шипел капельками воды. Пламя боролось с ветками, отступало, нападало, таилось и снова нападало светло-зеленым, но местами уже с примесью оранжевого, цветом. Я следил за костром и держал наготове следующую партию дров. Аня сидела справа, прижав ноги к груди, сложив подбородок на колени и смотрела в костер. Сразу за ней сидел Женя, но он поглядывал на костер одним глазом, откинувшись на локтях и протянув ноги. На каремате было тепло, да и земля, не смотря на густой послеобеденный дождь, не успела остыть и делилась с нами воспоминаниями о засушливом июльском зное, стоявшем всю последнюю неделю. Слева от меня сидел Сергей. Смотря вперед, над костром в уходящее в горизонт звездное небо, он рассуждал, а мы слушали его неторопливый монолог и молчали в ответ.
-Вспоминаю своего товарища институтского, с которым были не разлей вода. Вместе приходили на пары, вместе уходили, а если и заболевали, то тоже делали это на пару. Он любил анекдоты рассказывать, а я хохотать от души. Кто другой возьмется за анекдот - не тот эффект, а как товарищ мой рассказывает, я за живот держусь. И не в его таланте дело, а в энергии, которая от него шла, и я ее чувствовал. Другие могли не смеяться, а мне смешно. Вот таким человеком он был для меня. Дни рожденья справляли, после института встречались и в общих компаниях шли гулять. Я знал его друзей, он моих. Пять лет с ним за партой пролетели как один. Дружбе же не конец после выпуска? Я тоже так думал, так думал и он и мы оба ошибались. Встретились после института мы три раза и все случайно. Один раз отмечали день рождения общей знакомой. Так во время праздника все словно вернулось назад. Не знаю с алкоголем ли связано это было или просто настроение, но шутил он так же задорно, я так же смеялся и казалось, что вернулось институтское время. Даже когда я после дня рождения домой ехал, верил в то, что мы опять будем видеться и будем часто играть в бильярд, пиво пить, общаться. Да, как-то, опять забылось и разнесло нас по городу, словно в разные измерения. Не видел я его больше семи лет и потом опять повстречал. Он с бородой, женой, ребенком пяти лет. Я бы его не узнал, не окликни он меня. А он окликнул и, наверное, пожалел. Стоим друг напротив друга, чужие люди и думаем, как закончить разговор. Больше пяти минут и не поговорили. Разошлись и не виделись с тех пор, а может и виделись, только смысла замечать друг друга уже не было. Был человек, не пустышка, а с наполнением и не стало его. Вот так. Пшик. Испарился из жизни.
Костер все сильнее разгорался. Языки пламени, уже далеко не слабые дрожащие огоньки, охватили и высушили первую партию дров и требовали новой. Я приподнялся, отобрал дрова среднего размера и подложил в костер. Опять небольшой взрыв воды, скопившейся на коре, шипение и вот они уже окружены огнем.
-Звезда падает. Можно загадать желание, - сказала Аня, - я вот хочу, чтобы мы никогда не расставались и, когда-нибудь, пусть через десять лет собрались, как сейчас, в поход, сидели у костра и смотрели на звезды.
Она сидела ко мне боком и не видела моего взгляда. Не смотрела на меня, но я видел и чувствовал, что ей хорошо с нами. Ее лицо, подчеркнутое светом костра стало еще выразительнее, а ресницы медленно опускались и поднимались вверх. Она сделала легкое движение головой, чтобы вернуть на место челку. Я увидел ее тонкую белую шею, мочку уха и мне захотелось поверить, что когда-нибудь, я смогу прикоснуться к ней, обнять, прижать к себе и прошептать тихо-тихо, так, чтобы никто кроме нее не услышал:
-Мы никогда не расстанемся. Ты и я. Мы будем жить вечно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий