Ночная жизнь

Я часто просыпаюсь ночью и не могу уснуть. Иногда хожу в туалет, иногда выпиваю стакан воды, иногда просто так, но почти всегда это заканчивается тем, что я лежу в кровати с открытыми глазами и смотрю в потолок. Когда надоедает я встаю и хожу из комнаты в комнату, перехожу в кухню и коридор. Телевизор я не включаю и свет стараюсь не зажигать, ведь тогда уже не отличить ночь от дня и можно окончательно потеряться. Стоит признать, что мне телевизор и не нужен. Ночью, особенно если не думать о причинах своей бессонницы, происходит много интересного. Надо мной живут мои соратники, бессонные ночные соседи. Мне кажется, что они вампиры. Еще до того, как меня охватила печаль бессонницы, я часто просыпался от того, что они двигали мебель в три часа ночи, смотрели телевизор, выясняли отношения и стучали кроватью. Признаю, что сложно представить себе ссорящихся бурных вампиров, занимающихся сексом под стук кровати, но как тогда объяснить плотные, словно чугунные шторы на их окнах, неразговорчивость и отрешенность хозяйки квартиры, с которой я пытался выяснить причину их ночных бдений. Кровь они мне точно испортили и попили ее немало, пока мы не договорились, что они не будут шуметь в той комнате, где у меня стоит кровать. В конечном итоге, я смирился с их укладом и даже стал находить в этом определенный колорит. С того же времени, как меня сдавила бессонница, я полностью перестал воспринимать их в негативном ключе и с вниманием слежу за всем, что происходит в их квартире во время моих бдений. Я даже думал подняться к ним и снять табу на пользование комнатой, под которой у них находилась моя спальня, но потом передумал в надежде, что когда-нибудь мои бдения уйдут, как и пришли, а наложить табу заново будет крайне непросто.
Еще у нас в доме живет дама с собачкой. Нет, это не Чеховская дама для которой собачка являлась необходимым проводником в Ялтинское общество отдыхающих. Наша дама проживает, скорее всего, свой последний десяток лет и не думает о том, чтобы развеять рутину своей неудавшейся семейной жизни. Она любит своего пса больше себя и, не задумываясь, пожертвовала бы человечеством ради пса, если бы такой вопрос встал перед ней. Я уверен, что она не привлекала бы внимания, если б не один прискорбный факт – дама, видимо ввиду преклонного возраста, страдала бессонницей и ее собака, переняв привычки хозяйки, страдала вместе с ней. Первое время они вели себя тихо и ничем не выдавали своего состояния. Соседи, объединенные с дамой общей стенкой, никогда ничего не слышали и, поэтому жили с дамой душа в душу. Все бы могло остаться в тайне и о даме никто бы не узнал, если бы пес не изменил своих привычек и не стал проситься на улицу по ночам. Дама, прикипевшая к псу всем сердцем, не могла ему в этом отказать, собиралась, одевалась и выходила на улицу около двух-трех часов ночи. Пес, видимо одурев от ночной тишины, отсутствия людей и собак-соседок, на улице начинал подвывать, а завидев качающиеся кусты, тень или редкого прохожего срывался на яростный лай, длившийся до нескольких минут. Мои бессонные ночи начались несколько раньше прогулок дамы со своим псом, поэтому я был свидетелем почти всех нелестных выкриков, звучавших из окон нашего дома в адрес дамы и ее беспокойного пса:
-Заткни ему пасть, - кричало окно правее и ниже от моего, а пес в ответ разражался еще более диким ответным лаем.
-Оденьте ему намордник и, вообще, уходите к себе домой, - выкрикивали советы более воспитанные соседи слева и повыше, на что пес отвечал, таким же, заливистым лаем, как и прежде.
Меня развлекали эти ночные столкновения. Я прислушивался к выкрикам, пытаясь понять кого из соседей разбудил пес и часто выходил на балкон для более точных наблюдений. Дама оставалась невозмутимой, как и прежде. Она не отвечала на нападки наших жильцов, не вступала в перепалку, и видимо, полагала, что ответ, предоставляемый псом в виде лая являлся исчерпывающим.
 Я не люблю быть причиной ссор и ненависти, мой панцирь не настолько прочен, поэтому о моих ночных бдениях знаю только я и страницы синей тетради, работающей у меня ночным дневником. Я не бегаю по квартире, не двигаю мебель, не люблю собак и не играю на музыкальных инструментах. Мне кажется, что я хороший и удобный сосед. Я хороший, удобный и незаметный сосед. Даже если вы поздороваетесь со мной в лифте, вы не заметите моих душевных волнений, уставших, раздраженных ночным бдением, глаз и пойдете дальше, не задумываясь о том, что мою внезапную смерть заметят только по разящему трупному запаху недельной давности от дверей моей квартиры. Хорошо, что я стараюсь не думать о причинах своей бессонницы. Так проще и даже иногда получается заснуть, но сегодня, по-видимому, мне предстоит долгая ночка.